КОНТАКТНАЯ ИНФОРМАЦИЯ:
Адрес: 101000, Россия, Москва, Сретенский бульвар, д. 6/1, строение 1, офис 4.
Как нас найти?ОТДЕЛ КАДРОВ (информация для соискателей) >>> |
Роберт Нигматулин: «Наука требует не разговоров, а мобилизации ресурсов»Версия для печати
21.12.2018
Академик РАН, научный руководитель Института океанологии РАН имени П.П. Ширшова, возглавлявший этот институт на протяжении двадцати лет, Роберт Искандерович Нигматулин считает, что денег в нашей стране достаточно, а вот с пониманием, что с ними нужно делать, есть проблемы. О том, почему на дне Марианской впадины есть жизнь, а в Карском море – нет, зачем нам океанология и где можно взять средства для ускорения экономического развития России, рассказывает портал profiok.com. Что такое океанология и зачем она нужна? Уже тогда, десятки лет назад, было понятно, что Мировой океан играет значимую роль в мировой политике, экономике, экологии. Поэтому перед институтом была поставлена задача изучения всех процессов, протекающих в Мировом океане: физических, биологических, химических, геологических. При этом впервые в мире была сделана попытка рассматривать все эти процессы комплексно, в их единстве и взаимосвязи. В качестве примера Роберт Нигматулин приводит тему изучения подводной жизни. Когда-то наука утверждала, что на глубине пяти километров, где давление достигает пятисот атмосфер, жизнь попросту невозможна. Однако оказалось, что рыбы встречаются даже на глубине одиннадцати километров, около дна Марианской впадины! А поддерживается эта жизнь не за счёт энергии Солнца и связанного с ней фотосинтеза, а за счёт хемосинтеза – процесса, использующего тепловую энергию, получаемую из вулканических источников – гидротермов. «Разнообразные подводные организмы на больших глубинах начали изучаться с помощью наших подводных аппаратов», – с гордостью рассказывает Роберт Нигматулин. Ещё одна проблема, которую в своё время решил Институт океанологии, связана с наличием органической жизни в северных морях. «Представьте: Новая Земля, с запада – Баренцево море, с востока – Карское, – рассказывает академик. – В Баренцевом море много рыбы и богатый животный мир, в Карском – пусто. Возник вопрос: может быть, это человек что-то натворил?» Учёным удалось установить, что деятельность человека тут ни при чём. Дело в том, что Обь и Енисей, впадающие в Карское море, несут в него огромную массу пресной воды, которая обладает меньшей плотностью, чем солёная. Эта вода заполняет всю поверхность моря и не даёт образовываться в верхнем слое фитопланктону. А в итоге рушится вся пищевая цепочка: нет фитопланктона – нет зоопланктона и так далее. Объяснение этого феномена также относится к заслугам отечественных учёных-океанологов, как и сделанные впоследствии открытия во взаимодействии малых рек с Чёрным морем или речных стоков Южной Америки с Атлантическим океаном. Чем ещё занимается Институт океанологии? По словам Роберта Нигматулина, океан сегодня – это и климат, и пища, и минеральные ресурсы, и транспорт, не говоря уже о задачах обороны, связанных с размещением своих объектов и обнаружением чужих. «Как бы мы сейчас жили, если бы наши предки не изучали Арктику и не осваивали Сибирь? – задаёт вопрос учёный. – Что бы мы сейчас делали, если бы у нас не было тюменской западно-сибирской нефти, норильского никеля, сибирской древесины и многих других ресурсов?» Именно поэтому важно изучать ресурсы Мирового океана, закладывать фундамент на будущее, чтобы что-то оставить следующим поколениям. Сейчас Институт океанологии совместно с другими научными коллективами занимается проблемой раздела шельфа между соседними странами. В лихие 1990-е Россия поддалась давлению соседних государств и ратифицировала соглашение о правилах разделении шельфа вне прибрежной двухсотмильной зоны. Сейчас ставится вопрос о том, что если шельф является продолжением континентального фундамента, то есть российских территорий, то логично было бы считать его российским. Учёные подготовили обоснование для решения о признании восточного сектора Арктики зоной российской экономической деятельности. В этих целях проводились многочисленные исследования, и заявка в настоящее время находится на рассмотрении в ООН. «При положительном исходе наши внуки и правнуки получат огромные запасы природных ресурсов, которые могли бы обеспечить их на столетия вперёд», – говорит Нигматулин. Грозит ли планете глобальное потепление? Другая проблема, которую часто обсуждают не только обыватели, но и учёные, связана с так называемым парниковым эффектом. Однако катастрофическое потепление, по мнению Нигматулина, нам не грозит. «Я анализирую механизмы климата и думаю, что в природе заложены компенсационные механизмы, которые не позволят нам перегреться», – говорит академик. Действительно, метан и углекислый газ, поступая в атмосферу, начинают поглощать радиацию и вызывают парниковый эффект. Если бы их не было, на Земле было бы очень холодно. А поскольку их становится всё больше, температура постепенно повышается. Соответственно нагревается поверхность океана, следовательно, растёт количество водяного пара. Это увеличивает количество облаков, которые отражают радиацию и не дают ей приближаться к поверхности Земли. Таким образом, включается компенсационный механизм. Впрочем, Роберт Нигматулин подчёркивает, что это предположение – предмет для глубокого научного анализа. Что же касается ближайших двадцати-тридцати лет, то академик уверен, что благодаря использованию возобновляемых источников энергии, то есть энергии ветра и Солнца, поступление в атмосферу углеводородов должно существенно уменьшиться. Иными словами, Роберт Нигматулин, как и положено учёному, видит повод для оптимизма в развитии технологий и новейших научных разработках. Откуда возьмутся деньги? Впрочем, для учёного этот вопрос вовсе не является риторическим. Он убеждён, что отсутствие денег в стране – иллюзия. По его словам, деньги в России есть, но их огромную часть забирают себе сверхбогатые люди. К примеру, на строительство современных научных судов, по оценке Нигматулина, требуется от пяти до десяти миллиардов рублей. При этом в стране есть сверхбогатые люди, для которых такая сумма сопоставима с годовым доходом. Сами они, разумеется, не станут вкладывать средства в развитие страны: «Это ни их проблема, а проблема государства». «Деньги есть, – повторяет Нигматулин. – Нет воли и понимания, что и как нужно делать». По словам учёного, для развития образования и медицины, технологий, науки, для роста экономики нужна мобилизация ресурсов. «Это проблема всего мира, но в нашей стране это явление приняло аномальные формы, – говорит Роберт Нигматулин. – Нужно распределять доходы таким образом, чтобы богатые люди платили в виде налогов большую долю своих доходов, чем бедные и средний класс». Академик считает, что если просто увеличить подоходный налог с 13 до 15 процентов, а такой вопрос обсуждается в правительстве, то обычные люди это почувствуют, а экономика – нет. А вот если обложить соответствующими налогами сверхбогатых людей, то и они не обеднеют, и страна почувствует себя значительно лучше. Есть ли повод для оптимизма? Сейчас бумагу из-за границы возить не нужно, но средств на исследования всё равно не хватает. Частных пожертвований на фундаментальные исследования ждать бессмысленно, гранты РНФ и РФФИ закрывают потребности лишь частично, А все предложения о запуске федеральной целевой программы по океанологии блокируются Минфином. «К сожалению, у нас сейчас всем заправляет министерство финансов, и это плохо, – вздыхает Роберт Нигматулин. – Если бухгалтер начнет командовать учёными, случится беда». По словам академика, руководство страны часто говорит о важности развития науки, но не отдаёт себе отчёта в том, насколько это важно на самом деле. Что ещё более прискорбно – нет такого понимания и в научном сообществе, где каждый норовить «выбить» средства на собственную научную установку или решить какие-то свои локальные задачи. «Наука требует не разговоров, а мобилизации ресурсов», – говорит Нигматулин. Европейские страны тратят на развитие человека, то есть на науку, образование, культуру и здравоохранение до четверти бюджета, Россия – всего девять процентов. Президент Владимир Путин, по словам Нигматулина, ставит замечательные цели – повышение уровня жизни, рост её продолжительности. Но вопрос в том, кто и как будет решать эти задачи. «Идеи-то правильные, но если их воплощением будут по-прежнему заниматься люди, которые мало в этом смыслят, ничего не получится», – делает печальный вывод академик. Правда, надежда на лучшее всё же остаётся. Фундаментальные истины всегда непросто приживаются в обществе. Достаточно вспомнить, как сложно приживались в нашей стране кибернетика и генетика, как тяжело человечество привыкало к мысли, что Земля круглая и что планеты вращаются вокруг Солнца. Сейчас для России такой идеей, по мнению Нигматулина, является важность фундаментальной науки и необходимость справедливого распределения ресурсов. «Никто не будет инвестировать в экономику просто так, – уверен академик. – Никакие призывы к этому не приведут». Интервью академика РАН Р.И. Нигматулина опубликовано в журнале «Экономические стратегии» (номер 7 за 2018 год) под заголовком «В стране нужен налог на сверхприбыль». Для полноты картины читайте публикации profiok.com: |