Ликвидация безграмотности XXI века: с чего начать?

К середине XX века в СССР удалось полностью ликвидировать безграмотность, хотя, возможно, задача поначалу казалась невыполнимой. Удивительно, что сто лет спустя в России снова заговорили об ужасающе низком уровне грамотности граждан. И это в стране, ещё пару десятков лет назад занимавшей лидирующие позиции в мире по уровню образования!

Безграмотность и бескультурье встречаются на каждом шагу – и не только у молодёжи, которую сейчас принято ругать за клиповое мышление и отсутствие системных знаний. После фильма «Доживём до понедельника» в Советском Союзе как-то не принято было говорить «ложить» – и вот снова бесконечные «ложим» и «ложат» так и сыпятся в комментариях «Мобильного репортёра» на «РЕН ТВ». Интеллигентная Маша (Анна Ковальчук) в сериале «Тайны следствия» не моргнув глазом говорит «едьте». С языка Марии Арбатовой в эфире федерального канала слетают «укранные вещи». На картинке, сопровождающей детскую скороговорку про Карла и Клару, вместо кларнета нарисован лорнет... О том, что творится с грамотностью и культурой в интернете, вообще страшно говорить. Да и что толку ругать соцсети, если на сайте министерства образования нередко встречаются грубые грамматические ошибки, если RT сообщает, что на пожаре пострадали пожарники (это пожарные! – profiok.com)? Что толку отсылать к словарям и справочникам, если СМИ сплошь и рядом публикуют непроверенные факты, а общество на эти публикации с готовностью откликается, поскольку общий культурный уровень не позволяет отличить бред от истины? Выходит, мы стремительно деградируем? Есть ли выход?

Кто виноват и что делать?

Мнения экспертов по поводу причин сложившейся катастрофической картины заметно разнятся. Кто-то утверждает, что всему виной ещё советских времён крен в технические дисциплины – мол, стране были нужны инженеры и технари, поэтому на гуманитарное развитие молодых людей обращалось гораздо меньше внимания. Действительно, в ряде зарубежных стран в школе много времени уделяют гуманитарному развитию, в том числе творчеству и импровизации. Видимо, имеется в виду, что повзрослевший коммуникабельный и творческий человек с лёгкостью получит профессиональные знания и навыки, а некий гуманитарный базис у него к этому времени уже будет сформирован.

«Долой неграмотность»: 90 лет спустя

Вроде бы логично, но заметим, что о проблемах с грамотностью и культурой сейчас говорят не только в России. Скажем, преподаватели итальянских вузов, более шестисот человек, недавно обратились к руководству страны с открытым письмом. В документе говорится, что многие выпускники итальянских школ с трудом пишут по-итальянски, практически не читают и еле-еле способны выразить свои мысли. По данным социологов, в доме каждой десятой итальянской семьи нет ни одной книги, а почти половина подростков за последний год не прочитала ни одного литературного произведения. Дело настолько серьёзно, что многие вузы вынуждены вводить курсы итальянского языка. Предлагаемые в письме меры вполне созвучны тому, что пытается делать сейчас российское министерство образования: регулярная аттестация, тренировка понимания и пересказа текста, диктанты, сочинения и так далее. Только вот работают ли эти меры?

Педагоги утверждают (см., например, передачу «Право голоса» с Романом Бабаяном от 31 марта 2017 года – profiok.com), что современные дети подходят к решению любых вопросов абсолютно утилитарно. Так, введение итогового сочинения заставляет их механически «начитывать» отрывки из текстов к соответствующим темам. Ни о каком пробуждении интереса к чтению, для чего, собственно, всё затевалось, говорить не приходится.

Кто-то говорит о том, что на преподавание гуманитарных предметов – русского языка, литературы, истории – в школьной программе отводится недостаточно часов. Например, председатель общественного совета при Минкультуры Павел Пожигайло предлагает исключить из школьной программы английский язык – пусть, мол, сначала русский выучат. Можно было бы согласиться, если бы не печальная статистика: английского основная масса сегодняшних школьников тоже не знает. Вот свежие данные Рособрнадзора: по результатам прошлого учебного года освоение иностранного языка пятиклассниками оценено в среднем на тройку с плюсом, восьмиклассниками – на тройку с минусом. Преподаватели технических вузов жалуются, что первокурсникам приходится «дочитывать» школьную программу по математике и физике, иначе они не в состоянии воспринять вузовскую программу. Работодатели возмущаются, что приходящие на заводы выпускники средних учебных заведений не могут читать чертежи, а вчерашние студенты испытывают сложности с деловой перепиской. Правда, согласно международному исследованию PISA (Programme for International Student Assessment), российские школьники улучшили показатели по естественнонаучной, математической и читательской грамотности, но картины в целом это не меняет. Даже взрослые люди, писавшие на днях «Тотальный диктант», в большинстве своём понаделали ошибок в простых словах «коньяк» и «стерлядь» (даже не представить, какие в них можно сделать ошибки! – profiok.com).

Владимир Соловьёв: «Если идти на поводу у ребёнка, он станет жирным тупым уродцем»

Похоже, проблема системная: современный российский молодой человек (разумеется, есть исключения, но мы не о них – profiok.com) в принципе не очень хочет учиться и вообще напрягаться. Почему? Да потому что, во-первых, его не приучили к этому ни в семье, ни в школе, а во-вторых, потому что не видит смысла в получении серьёзного образования. Действительно, окружающая молодого человека действительность кричит о том, что ни образованность, ни уровень культуры, ни профессионализм никак не связаны с успешной карьерой и жизненным благополучием. Всё это связано, скорее, со способностью расположиться поближе к нефтяной трубе. Да и как убедить ребёнка в обратном, если даже премьер-министр Дмитрий Медведев говорит, что тому, кто хочет хорошо зарабатывать, следует становиться бизнесменом, а не педагогом?

Ситуацию усугубляет стремительно падающее качество образования: не хватает оборудования, грамотных и увлечённых преподавателей, современных учебных программ. Каждый обладатель диплома считает себя образованным человеком и даже не догадывается, что у него проблемы не только с базовым набором знаний, но и с культурой, с коммуникацией, с умением анализировать и устанавливать причинно-следственные связи. Малограмотные молодые люди, не приученные работать, не умеющие рассуждать, ещё долго находятся в плену своих иллюзий о якобы полученном образовании. А потом разочаровываются и приходят к выводу, что образование – лишняя трата времени, а те силы, которые были на него потрачены, израсходованы впустую. Будут ли эти люди учить своих детей учиться? Вряд ли. Чем дальше, тем хуже?

Есть и ещё один аспект проблемы «культурного провала». Дети эпохи вездесущего интернета, выросшие с гаджетами в руках, катастрофически оторвались от предыдущих поколений. Они настолько другие, что разрыв получился совершенно немыслимым, вплоть до полного отсутствия общего языка. Нет, «отцы и дети», конечно же, были всегда, но на протяжении многих и многих лет разные поколения читали одни и те же книги, имели что-то общее, что, наверно, и образует нацию, народ. Сегодняшнее отсутствие точек соприкосновения – беда, и она, пожалуй, пострашнее всеобщей безграмотности.

«Мы — старшее и среднее поколение — не смогли должным образом передать нашей молодёжи то великое наследие, те сокровища отечественной литературы и искусства, которые мы получили от наших предков. Всё это составляет культурный код — основу российской идентичности», — констатировал недавно Патриарх Кирилл. Но ответа на вопрос, как спасать положение, нет даже у него. Он лишь добавил, что «худшее, что можно предпринять в сложившейся ситуации, – начать насильно и назойливо заставлять любить классику».

Что мы имеем? Учиться не научили, наследие не передали, развалили систему образования, уничтожили саму ценность образованности и культурного развития, а теперь ещё и заставлять нельзя? Как же быть?

Комментарий profiok.com

«В Советском Союзе вся политика строилась осознанно: ликвидация безграмотности проводилась, конечно, не для абстрактного повышения всеобщего культурного уровня, а для решения вполне конкретных задач, стоящих перед страной. И задачи эти были решены, – комментирует директор Центра экономического развития и сертификации (ЦЭРС ИНЭС) Роланд Шарифов. – Кстати, не надо думать, что руководство страны в первой половине прошлого века не думало о долгосрочной перспективе. Сейчас уже мало кто помнит, но в 1920-е годы, например, развернулась нешуточная борьба между сторонниками политехнического и монотехнического профессионального образования: одни хотели максимально быстро штамповать узких специалистов, другие – готовить более или менее всесторонне развитую личность, способную к работе в разных секторах промышленности.

На мой взгляд, основные проблемы в нашей стране – как раз с постановкой задачи, а также с поиском системного подхода к её решению. В формировании человека задействовано слишком много факторов: сколько ни тверди о пользе чтения, если дома не принято брать в руки книгу, ребёнок не будет этого делать. Сколько ни исправляй ошибки, если все кругом говорят и пишут неправильно, все усилия будут тщетны. Должно измениться всё общество, у страны должны появиться чёткие цели развития, мы должны понять, какими мы хотим стать и какими бы хотели видеть будущие поколения. И тогда уже шаг за шагом, формируя среду, перестраивая систему образования, меняясь сами, мы сможем попытаться не потерять будущие поколения.

Замечу, что системность подхода подразумевает наличие целостной государственной политики. Не букета слабо согласованных между собой госпрограмм и проектов, а ясного видения целей и необходимых шагов для их достижения. Повторюсь: действия должны быть системными. Прошёл на федеральном телеканале сериал «Идиот» – в книжных магазинах расхватали Достоевского. Сходил Путин на выставку Серова – через день началась катавасия с выносом дверей и полевыми кухнями. Посещать музеи стало модно – выстроились очереди. И пусть лучше, как говорит наш министр культуры, молодёжь фотографируется на фоне картин Караваджо, чем на фоне пивного ларька. Причинно-следственная связь между «сделали» и «получили» тут очевидна, но крайне важно действовать не точечно, а по всему спектру, чтобы было модно и престижно быть квалифицированным специалистом, знать историю, грамотно писать и говорить, любить и знать свою культуру и свой язык.

В этом смысле прозвучавшая на коллегии Минпромторга просьба вице-премьера Рогозина не называть ОПК «драйвером» и подбирать для выражения своих мыслей русские слова видится мне знаковой. Помните декабристов, страшно далёких от народа? Для некоторых из них пришлось даже переводить на французский допросные листы, настолько плохо они говорили на языке народа, во имя счастья которого подняли мятеж. Так что с общим языком как основой взаимопонимания, пожалуй, всем поспокойнее будет – и нынешним поколениям, и будущим.

Эталонный язык: прихоть эстетов или составляющая национальной идентичности?

Впрочем, не надо сгущать краски: и молодёжь у нас хорошая, и общность культурного кода налицо. Начиная работу над книгой «История, рассказанная народом», в которой мы публикуем материалы об участниках Великой Отечественной войны и тружениках тыла, мы не ожидали получить такое количество писем от совсем юных граждан России. Эти ребята вдумчиво и душевно рассказывают о своих прадедушках и прабабушках, передают их воспоминания, говорят, что помнят их и гордятся.

А что до бескультурья… Просто надо работать, не только совершая некие системные действия, но и подавая личный пример. Многое зависит от семьи и от школы, но и от конкретных чиновников, от деятелей культуры зависит не меньше. Да и государству как институту давно пора всерьёз подключаться».