Манипулируют? Сопротивляйтесь! Оборонщики изучили приёмы манипуляции общественным сознанием

В повседневной жизни мы постоянно сталкиваемся с попытками манипуляции массовым сознанием. О том, как не стать объектом манипуляции, слушателям спецкурса ИНЭС «Стратегическое управление» рассказал тележурналист и политтехнолог Роман Газенко. Ключевые положения его трёхчасовой лекции – в материале profiok.com.

Ловись, рыбка!

В работе нашего мозга принимают участие сразу три контура. Рептильный мозг и лимбическая система существуют десятки миллионов лет, ими обладали ещё древние млекопитающие. Это в некотором смысле периферийный мозг: цель и смысл его работы – размножение, то есть продолжение рода, и безопасность, то есть спасение жизни в критических ситуациях. Именно из-за работы периферийного мозга нам неуютно в темноте, мы вздрагиваем от неожиданных звуков или прикосновений. Для периферийного мозга идеальная ситуация заключается в повторении сегодня и завтра того, что делалось вчера, то есть следование шаблонам и ритуалам. Всё это отлично работает, если речь идёт об уже сложившейся внешней среде, в которой возможны и оправданы шаблонные действия. Но если в шаблоне что-то меняется, вся система даёт непредсказуемые и опасные сбои. Пример – щука, бросающаяся на блесну. Она следует подсказке периферийного мозга, который сообщает, что перед ней добыча. Вариант с появлением рыбака в шаблоне не предусмотрен.

Третий контур, который мы называем корой головного мозга, работает на другом уровне. В быту мы называем его сознанием. Если сильно упростить, то ситуация выглядит так: сознание распознаёт блесну и отличает её от рыбы, лимбическая система – нет. Получается, что для того, чтобы сделать человека управляемым, достаточно «прорваться» к низкоуровневой системе.

Это, конечно же, сильное упрощение, как пояснил Роман Газенко. Однако в целом принцип работает: как только мы перестаём анализировать и критически оценивать ситуацию, включаются инстинкты, которые на изменения окружающей среды отвечают непредсказуемо. Или, наоборот, предсказуемо, если допустить, что наш мозг получает сигнал от тех, кто по каким-то причинам намерен нами управлять.

Проблема ещё и в том, что лимбическая система невероятно инертна. Она формировалась на протяжении миллионов лет, поэтому сбить «настройки по умолчанию» невероятно трудно. Как утверждает Роман Газенко, из всех маний сложнее всего поддаётся коррекции страсть к игре. Когда происходит сбой в сознании, автоматически снижается психологический возраст, и человек ментально оказывается ребёнком. А для детей игра – естественное состояние, она «прошита» в шаблон как часть подготовки к взрослой жизни. К сожалению, если при переходе к этим «базовым» настройкам игрок получает дофаминовый ответ (чувство удовлетворённости – прим. profiok.com), никакие увещевания и обращения к его интеллекту и сознанию ситуацию не спасут: инстинкт оказывается сильнее. Без профессиональной помощи человек из этой петли выбраться не в состоянии.

Если принять во внимание тот факт, что в современном мире всё вокруг меняется катастрофически быстро, легко заключить, что рассчитывать на адаптацию к этим изменениям периферийного мозга не приходится. Вывод, который делает Роман Газенко, понятен: если что-то и поможет нам выжить в этом «тёмном и дремучем лесу XXI века», то это сознание и критическое мышление. Правда, для этого нужно не забывать ими пользоваться.

Манипуляция и убеждение: в чём разница?

Итальянский коммунист Антонио Грамши утверждал, что устойчивое общество держится на балансе между элитой, то есть правящим контуром, и массами. Добиться согласия масс можно несколькими способами. Первый способ – насилие. Он малоэффективен и ресурсозатратен. Другой способ – убеждение. Это второй по неэффективности вариант: переубеждать человека, что-то ему доказывать, приводить аргументы, возражать, противопоставлять и так далее – дорого, долго и не всегда приносит нужный результат.

Третий способ – манипуляция или, если пользоваться терминологией Бехтерева, воздействие. Задача этого инструмента – сформировать отношение, поступок, систему взглядов, решения, минуя функцию сознания, его критическую функцию. Манипуляция не рассматривает ни общество, ни человека как субъект. Это объекты, причём объекты скрытого воздействия.

Здесь уместна отсылка к Зигмунду Фрейду, психоанализу и особому его направлению под названием бихевиоризм. В рамках этой теории человек рассматривается не как личность, а как «сгусток рефлексов». К этим выкладкам можно и нужно относиться критически, однако метод работает: массовое манипулирование, изначально возникшее в маркетинговых целях, постепенно превратилось в мощнейший политический инструмент.

Применяя схожие теории, фашистский идеолог Йозеф Геббельс преуспел в пропаганде, расчеловечивании людей, купировании их воли, благодаря чему за несколько лет создал в своей стране культ Гитлера. Как пояснил Роман Газенко, логика весьма проста. Прежде всего индивид лишается личности и превращается из субъекта в объект. Чтобы выжить, объекты собираются вместе. Но толпа сама по себе выжить не может: как утверждают специалисты, совокупный психологический возраст толпы не превышает 12 лет. Значит, толпа должна превратиться в стаю. А для этого ей нужен вожак. Собственно, именно так работает пресловутый стокгольмский синдром: подавленная личность теряет разум и начинает инстинктивно воспринимать террориста как вожака.

Маркетологам, кстати, обезличенная толпа только на руку: потеря критического мышления формирует общество потребления – мечту обладателей крупных капиталов.

Кстати, советскую систему пропаганды Роман Газенко относит к принципиально другому типу. Эксперт убеждён, что советские идеологи апеллировали прежде всего к убеждениям. Советским людям был показан образ будущего, к которому предстояло приблизиться; советская ритуалистика строилась на небе и свете – достаточно посмотреть на оформление станций московского метро: на потолке там мозаики Дейнеки с изображением неба, солнца, спортивных и счастливых людей. В стране воспевался подвиг человека труда. Словом, как бы ни пытались идеологические противники России утверждать, что советскими людьми манипулировали, доказать это они не смогут. Так что в Великую Отечественную войну советский народ поднялся на защиту своей Родины вполне осознанно, по убеждению, а не под влиянием чьих-то манипуляций.

«Когда муравей участвует в строительстве муравейника, он делает это инстинктивно. Но человек строит дом в соответствии со своими представлениями о том, что должно получиться. У него есть абстрактное мышление, – объяснил Роман Газенко. – Если человека, а тем более общество, лишить абстрактного мышления, у него не будет образа будущего, а значит, и самого будущего».

Инструменты манипуляции

Итак, основная задача манипулятора – преодоление критической функции сознания. Американский лингвист и философ Ноам Хомский выделяет несколько принципов отключения критического мышления. И, хотя лектор перечислил их весьма схематично, слушатели тут же отыскали примеры подобного воздействия в окружающей действительности.

Один из важнейших принципов влияния на общество – расфокусировка внимания на ненужные и не слишком важные информационные поводы. Сейчас ленты новостей превратились в абсолютную кашу. Человек, за несколько минут узнавший о разводе очередной звёздной пары, удачно пробитом пенальти, извержении вулкана и подписании договоров об ограничении вооружений, неизбежно теряется. Это и требуется: граждане должны быть постоянно чем-то заняты, чтобы у них не оставалось времени на раздумья и переосмысление услышанного.

Важно, что планомерное уничтожение промышленности, которое велось в эпоху перестройки, эксперт также связывает с необходимостью манипуляций общественным сознанием. Дело в том, что представители реального сектора, как правило, настроены патриотически, заботятся о национальных интересах и сторонятся глобализма. Стало быть, управлять ими намного сложнее. Это правда: слушателей спецкурса, собравшихся в аудитории Института экономических стратегий и представляющих высокотехнологичные предприятия, вряд ли можно отнести к объектам манипуляции. Тем интереснее им было проникать в тонкости механизмов, с помощью которых западные технологи пытаются разрушать основы, делающие наш народ единым.

Ещё один важный инструмент на пути к созданию безликой массы – культ посредственности и невежества. К сожалению, на федеральных телеканалах сейчас сложно увидеть истории о настоящих героях, а вместо Зои Космодемьянской и Паши Ангелиной молодёжи предлагается брать пример с Ольги Бузовой. Роман Газенко объясняет интерес к этой персоне тем, что к идеалу человека-творца приходится идти в гору, тогда как деградируя и глядя на посредственность, человек, не привыкший напрягаться, гарантированно получает удовольствие: она глупее меня!

Другой рычаг, позволяющий разрушать сознание, касается культивации чувства стыда за собственное прошлое. «Если ребёнку постоянно повторять, что его мама, папа, дедушка и прадедушка были подонками, вы вырастите психопата и потенциального убийцу», – считает Роман Газенко. Разве не то же самое происходит, когда представители либеральной интеллигенции вновь и вновь твердят, что в прошлом у нашей страны сплошное рабство, ГУЛАГ и неспособность произвести что-то сложнее галош?

Поскольку уровень образования критически снижается, аргументированно оспорить подобные тезисы способно всё меньше и меньше наших сограждан. Попробуйте ради интереса провести опрос, и результаты вас удивят: оказывается, большинство наших современников уверены, что «белые» воевали за царя. О том, что, собственно, они же его и свергли, как и о том, что огромное количество царских офицеров перешло на сторону Красной Армии, уже никто не вспоминает. Между тем деление на «красных» и «белых» старательно подогревается, и это лишь одно из направлений разделения общества. В итоге это разобщает народ, а значит, и уничтожает его и лишает страну будущего.

К тому же на протяжении многих десятилетий, как утверждает Роман Газенко, происходит разрушение культурного кода нашего народа. По мнению лектора, началось это во время так называемой «оттепели», продолжилось в эпоху гласности и не прекращается до сих пор. Людей активно подталкивают к уменьшению словарного запаса, предлагая им «втиснуть» мысль в ограниченное по знакам сообщение и заменить эмоции смайликами.

«Чем меньше активный словарный запас, тем меньше субъектность личности, – пояснил Газенко. – Чем меньше я могу сказать сам, тем активнее я делегирую право тому, кто говорит, а сам оставляю себе возможность только слушать и читать».

Со словарным запасом у современных граждан беда, особенно у молодого поколения. К сожалению, расширять его можно только через активные виды речевой деятельности, то есть через проговаривание вслух либо через написание длинных текстов. Более того, ребёнок запоминает слова, если записывает их рукой. «Планшетное» образование в этом смысле губительно: Роман Газенко утверждает, что если из образовательного процесса полностью исключить письмо, дети останутся недоразвитыми, а значит, будут сильнее подвержены манипуляциям.

Стоит понимать, что язык определяет картину мира, и дело здесь не только в широте словарного запаса, но и в конкретном звучании терминов, обозначающих те или иные понятия. Скажем, в языках индоевропейской группы глаголы не имеют рода, тогда как в славянских он есть: папа пришёл, мама пришла. Если ребёнок с детства слышит эту разницу, в его сознании формируются отчётливые связи. Не потому ли ЛГБТ-активистам оказалось легче добиваться своего на Западе, чем в России? Да и радуга для русского человека означает вовсе не то, что нам всеми силами пытаются насадить. Красивые смайлики и эмодзи в скайпе – первый шаг к тому, чтобы признать извращение нормой.

Лингвисты отлично понимают, что через подмены на уровне языка можно расшатать картину мира и даже изменить отношение к собственной стране. Легко проверить на себе: слова «убийца» и «киллер» формально означают одно и то же, но второй вариант никак не затрагивает глубинные оценочные стереотипы русского мышления. Иными словами, произнося слово «киллер», мы остаёмся равнодушными, тогда как убийцу где-то на подсознательном уровне непременно осуждаем.

Колоссальное количество иностранных терминов, проникающих в язык, размывает понятия и обесценивает смыслы. В 1990-е годы массовое ограбление народа было проведено с помощью введения в оборот непонятного слова «ваучер». Сегодня в обиходной речи сплошь и рядом фигурируют блэкауты и локдауны, меню в современных кафе и ресторанах невозможно читать без переводчика. Для представителей старшего поколения, воспитывавшихся в Советском Союзе, название концертного зала «Барвиха Luxury Village» до сих пор звучит дико, но для молодёжи это привычная реальность.

Сказанное выше звучит печально: методичная работа по расшатыванию картины мира современного русского человека ведётся на протяжении многих десятилетий и, увы, приносит определённые плоды. Впрочем, Роман Газенко считает, что всё не так безысходно. «Надежда есть: мы всё-таки живём в России», – привёл аргумент эксперт, апеллируя к многовековой истории нашей страны, к её богатой культуре, глубоким традициям, которые не так-то просто свести на нет. 

Иными словами, некий запас прочности у нас всё же существует. Но и расслабляться не стоит. Как минимум следует по возможности оградить себя и своих близких от потоков информационного мусора, стараться больше сопоставлять, анализировать, обобщать, относиться к полученной информации критически, читать хорошие книги и вести содержательные беседы. Желательно – вживую. Слушатели спецкурса тут же последовали этой рекомендации: Романа Газенко после лекции долго не отпускали, а круг обсуждаемых тем расширился, охватив события многих исторических эпох: от трагедии 1917 года до эпизодов, описанных А.С. Пушкиным в «Песне о вещем Олеге».

Фото: пресс-служба ЦЭРС.

Справочно. Спецкурс «Стратегическое управление» разработан экспертами Института экономических стратегий (ИНЭС) как основа программы повышения квалификации руководителей и кадрового резерва предприятий высокотехнологичной промышленности. Организаторы курса ставят целью не только освоение слушателями современных управленческих инструментов и выработку новых взглядов на стратегию развития своей компании, но и их погружение в глобальный политический, экономический и культурный контекст. По словам гендиректора ИНЭС Александра Агеева, такой подход позволяет исключить ситуацию, когда управленческие решения принимаются «в системе координат, навязанной кем-то извне».